В январе 2003 года я закончил предварительный монтаж фильма "Экспедиция в Ладак" и в первый раз поехал в Индию. В качестве цели поездки я избрал Хампи - меня привлекал храм похожий на пирамиду. Я увидел его на фотографии.Пуджа - день первый.
|
|
| Как мы снимали обувь перед храмом Вирупакши Как Молли пытался стянуть простынь у священника. Очищение и молитва. Храмовая площадь,световой столб, факел в руках у Монки. 10 минут молчания. |
 |
| Мы шли за Молли. Меня переполняло чувство покорности. Я изучал его составляющие. Было что-то пугающее в том, что я доверился этому мальчику. Что может он мне показать из того, что я не смогу посмотреть сам? И все же в глубине моего существа была какая-то непонятная уверенность, что нужно просто пойти за ним и сделать все, что он попросит. По дороге к Молли присоединились еще двое мальчишек. ( из тех, что встречались нам на горе Хемакута в наряде обезьян, далее я буду называть их "Монки" ) Мы вышли на базарную площадь перед храмом, перешли на противоположную сторону и остановились у торговой лавки. | |
 |
Я увидел женщину лет 50-ти, Молли повернулся к нам и сказал: «Это моя мама». Потом он начал нам что-то объяснять, ломаным английским языком с акцентом "карнатака" и поскольку ни я ни Харчун не владели даже простым английским, в достаточной степени, это показалось вечностью. Но по его действиям мы поняли, что от нас хотят. |
| Он снял обувь и поставил ее под стол, приговаривая, что его мама присмотрит за обувью, и поэтому нам не о чем беспокоится. Мы сняли обувь и оставили ее под столом. Молли повел нас ко входу храма Вирупакши, который представляет собой сквозной проход через главную пирамидальную башню высотой метров 70. Пространство от лавки, где мы оставили обувь, и до входа в храм было выложено каменной кладкой, по которой мы шли босиком. Через ступни в тело проникала приятная прохлада гладких, отшлифованных в течении столетий камней площади перед храмом. Мы прошли главную арку, вошли во внутренний широкий двор. То тут, то там, в слабом свете фонарей, светивших откуда-то сбоку, возникали лица паломников. Мужчины и женщины в шелковых одеждах розового цвета провожали нашу процессию во главе с Молли долгими изучающими взглядами. У всех на лбу, красовались бинду, вишневого цвета. Мы вошли в небольшое каменное помещение. Слева по ходу движения стоял стол, мимо которого по очереди проходили паломники, на столе лежали различные ритуальные предметы. За столом стояли священнослужители. Проходя мимо, паломники жертвовали деньги божествам, выкладывая их в металлическое блюдо. Пили очищающую воду, которую наливал им в сложенные ладони один из священнослужителей, и, наконец, им ставили между бровей бинду вишневой или желтой пудрой. Харчун и я стояли в длинной очереди к этому столу среди паломников - индусов. Теперь на их плечах, помимо розовых одежд, через шею были перекинуты белые простыни, такие-же простыни были на священниках, стоявших за столом и выполнявших религиозный обряд. Я увидел Молли у противоположной стороны ритуального стола, он о чем-то оживленно разговаривал с одним из священнослужителей. После недолгого обмена фразами Молли схватил за простынь , которая была перекинута у служителя культа через шею и попытался стащить ее, но мужчина держал ее, продолжая разговор, переросший в перебранку. Как я понял, только позже, эту простынь Молли пытался снять со священника, чтобы отдать ее Ане. Тем временем мы с Харчуном подошли к столу. Первым шел Харчун. Он достал из кармана 10 рупий и положил их на блюдо с подношениями паломников, стоявшее на столе. Священнослужитель, окунув средний палец руки в чашу с вишневого цвета порошком, коснулся его лба между глаз. Следуя их примеру, он собрал тепло пламени свечи, стоявшей сдесь же, проведя ладонями над ним, символическим движением омыл лицо. После священник налил ему в сомкнутые ладони немного воды из небольшого сосуда. Он поднес ладони ко рту, коснулся губами жидкости, и плеснул на лицо. Сделав еще шаг вперед, он поклонился со сложенными у груди ладонями. Потом Молли повел нас к симметричной статуе, где семь одинаковых ликов были обращены в разные стороны. Вокруг статуи божества, против часовой стрелки ходили паломники, сложив руки в молитвенном жесте. Молли увлек и нас в этот хоровод. |
|
 |
После было еще несколько алтарей, у которых мы делали подношения, очищались святой водой, и нам добавляли краски на лоб, от чего пятно становилась все больше и отчетливей. Мы вышли на храмовую площадь и пошли к ее центру. Пройдя метров 50, я услышал сзади како-то шум. Обернувшись, я увидел, как внутри колоннады храма движется какая-то процессия. Паломники в оранжевых одеждах, во главе со священнослужителем, державшим факел, |
| двигались в нашу сторону. Молли и два его спутника шли рядом со священником. В какой-то момент Монки обратился к священнику и указал на факел. После недолгой перепалки он выхватил факел и устремился с ним вперед. Мальчишки радостно бежали за ним в припрыжку. Монки подошел к каменному столбу в центре площади, и водрузил на него факел. Процессия подошла к факелу, на минуту остановилась, потом каждый паломник обошел несколько раз вокруг и все постепенно удалились. Молли подвел Харчуна к ритуальной ступе, высотой примерно по пояс, и указал на выступ в центре ступы, показывая жестом, что он должен его обхватить ладонями, посмотреть вверх на небо, представляя, что из выступа в небо идет столб света, и загадать желание. Как только он дотронулся до каменного выступа, на переферии площади между колонн зажегся свет, и его блики отразились на полированном каменном полу. Держа ладони на выступе, он медленно поднял голову к черному небу, провожая взглядом частицы света в вертикальном луче в их долгом пути к звездам. Молли сказал нам, что теперь мы должны посидеть сдесь в тишине минут 10. Мы сели на ступеньки у стены, окаймлявшей площадь, и в молчании смотрели на звездное небо над нами и игру мальчишек, которые оживленно резвились, громко и эмоционально о чем-то разговаривая и жестикулируя. |
|
Пуджа - день второй. |
|
| Поклон Шивалингаму возле Натарадживы. Молитва возле статуи Вирупакши. Огнегривый Лев-Шива. Snake inside. |
 |
| На следующий день я побывал у Шивалингама, что рядом со статуей Натарадживы. Огромный трехметровый Шивалингам своим основанием находился полностью в воде. Когда я подошел к нему, мои руки непроизвольно сложились в молитвенном жесте. Я склонил голову и закрыл на | |
| мгновение глаза. Шивалингам - это место змеи, кобры. Она сворачивается в спираль вокруг центрального выступа (лингама). Солнце уже клонилось к закату, я спросил у Молли, будет ли сегодня пуджа в храме. Он ответил, что да, будет. В 8 часов вечера. - А можно мне взять видеокамеру? - Можно - ответил Молли. Молли постучал к нам в дверь в 7.45 вечера. Я собрал видеокамеру и мы с Харчуном вышли из дома. Как и в первый день, мы оставили обувь в торговой лавке и вошли в храм через главный вход. Я приготовил камеру к съемке. Мы вошли во внутреннюю часть храма и подошли к столу, на котором стояло блюдо для подношений, горела зажженая лампада. За столом стоял священник и по очереди наливал подходившим паломникам воду в сомкнутые ладони, окунал палец в пудру вишневого цвета и касался им между бровей. Проделав ритуал, мы остановились напротив стола, непосредственно за которым был проход через смежное помещение в комнату с изваянием божества ( как я узнал позже - главной святыни храма ). Рядом с ним в полумраке сидел монах перед свечей. Распевая молитву, он время от времени чем-то посыпал пламя свечи, от чего она разгоралась чуть ярче, поблескивая искорками. Над божеством, почти полностью закрытым гирляндами цветов, возвышалась семиглавая кобра, переливаясь в пламени свечи золотистым цветом. Я поднял камеру на уровень глаз, приготовившись к съемке, однако священник, стоявший за столом, сделал жест, означающий, что я должен опустить камеру. Тем временем за стол в смежное помещение монах пропустил двух человек в военной форме, с большими звездами на погонах. Они стали в смежной комнате, слева от прохода, ведущего к Божеству, с ладонями, сложенными вместе перед грудью. Зазвенел колокольчик откуда-то из глубины внутренней комнаты. Его ритмичный звон непроизвольно сосредоточил внимание на золотой кобре. Подошел Молли, и рукой указывая во внутреннюю комнату, произнес: « Пуджа, пуджа...». В голове промелькнула мысль о том, что события развиваются совсем не так, как вчера. Я стоял прямо напротив статуи, держа камеру опущенными руками. Неожиданно сознание сузилось, и я начал падать, Молли подхватил камеру... Смотря откуда-то из глубины себя, я осознал, что меня кто-то держит под руки и куда-то ведет. Да это монах, который стоял за столом. Он берет мою руку и кладет ладонь на металлический поручень. Я берусь за него обеими руками. Осознаю мощную пульсацию в центре груди. Держась обеими руками за металлическую трубу, я присел на корточки и вытянул ноги вперед... ... интуитивно чувствую, что если начать извиваться как змея, то это как-раз то, что нужно. Я совершаю волнообразные движения спиной. Пульсации в солнечном сплетении усиливаются. Вися на руках, я извиваюсь всем телом. Где-то слева слышу голос Харчуна, который строго говорит, чтобы я не отключался. Осознавая нелепость ситуации, чувствую, как во мне бъется сердце кобры, и с каждой пульсацией из-за ушей раздувается ее капюшон. Разум отказывается молча наблюдать за развитием событий и рассказывает мне о том, что это такая пуджа (ритуал в индуизме), на которой в одного из паломников вселяется божество. Внутренним взором вижу Шиву в виде огненного льва. (почему именно Шиву, сказать не могу, я просто это "знал") Его грива развивается языками пламени. Разум продолжает: «Вспомни лица монахов, их странные взгляды... Они утаивали от тебя суть ритуала, не со зла, конечно, а следуя предписаниям» Пульсации начинают затихать. Полуоткрытыми глазами вижу, что вокруг собралась довольно внушительная толпа монахов и паломников. Двое военных с большими звездами на погонах расспрашивают Харчуна, откуда мы приехали и у кого остановились. Молли говорит им, что мы его гости. Пытаюсь встать, но служитель храма берет меня под руку и сажает на пол к стене, жестами объясняя, что мне нужно немного посидеть. Только теперь ощущаю, что я мокрый. Служитель вылил мне в лицо воды из кувшина. Я поднимаю глаза. Собравшиеся люди смотрят на меня испуганно-вопросительными взглядами. Я нащупываю рукой позвонок в основании шеи, верчу головой, что-то мешает. Служитель спрашивает, как я себя чувствую. «Snake, snake inside» - отвечаю я . «It’s good» - говорит служитель и гладит меня по плечу. Окружающая масса людей оживилась. «Snake, Snake» - разносится все дальше и дальше. Мы выходим из храма в сопровождении военных. Но на храмовой площади они отстали от нас. Обернувшись, я увидел, что их остановил какой-то почтенный старец в монашеской одежде, который что-то им объяснял. А они слушали, провожая нас строгими взглядами ... |
|
|
||
| продолжение | ||
 |
||