Карл Густав Юнг "О перерождении".
ФОРМЫ ПЕРЕРОЖДЕНИЯ
Концепция перерождения не всегда используется в одном и том же смысле. Так как оно имеет разные аспекты, будет полезно рассмотреть его значения. К пяти формам перерождения, которые я собираюсь перечислить, вероятно, можно добавить и другие, если входить в д етали, но я полагаю, что мои определения охватывают по крайней мере основные значения. Первая часть содержит краткий обзор разных форм перевоплощения, а вторая - их разные психологические аспекты. В третьей части я приведу пример мистерии перерождения из Корана.
1. Метемпсихоз. Первый из пяти видов перерождения, на который я хочу обратить внимание, это метемпсихоз, или переселение душ. Согласно этому взгляду, жизнь продолжается во времени, проходя через различные телесные существования или, с другой точки зрения, существует одна линия жизни, прерываемая различными перевоплощениями. Даже в буддизме, где эта доктрина имеет особую значимость - сам Будда прошел через длинную цепь таких воплощений, - не ясно, сохраняется ли преемственность личности: это может быть лишь преемственность кармы. Ученики Будды задавали ему этот вопрос в течение жизни, но он никогда не давал на него определенного ответа [1]
2. Реинкарнация. Это понятие перевоплощения подразумевает обязательное сохранение личности. Здесь человеческая личность рассматривается как имеющая доступ к памяти, то есть, когда человек рождается, он способен припомнить, по крайней мере потенциально, что он прожил в течение прошлых жизней, и эти существования мыслятся как его собственные, то есть в настоящей жизни они имеют ту же форму "я". Как правило, реинкарнация предполагает перерождение в человеческом теле.
3. Воскрешение. Это подразумевает восстановление человеческого тела после смерти. Туда входит новый элемент: элемент изменения, превращения и трансформации существования человека. Эта перемена может быть существенной, так как воскресший будет другим человеком, или несущественной, в том смысле, что изменятся только общие условия существования, как если бы человек оказался в другом месте или ином теле. Это может быть и плотское тело, как в христианстве, которое подразумевает, что воскреснет то же тело. На более высоком уровне этот процесс не понимается слишком материально: предполагается, что воскрешение мертвых - это преображение corpus glorification, "тонкого тела" в состояние нетленности.
4. Возрождение (обновление). Четвертая форма подразумевает возрождение в строгом смысле этого слова, то есть перерождение в рамках индивидуальной жизни. Слово "возрождение" имеет специфическую окраску: оно означает идею обновления или даже исправления магическими средствами. Возрождение может быть обновлением безо всяких перемен в существовании, так что обновление личности меняет не ее природу, но только ее функции, или части личности, ради исцеления, укрепления и исправления. Таким образом, даже телесно больной может быть исцелен посредством церемонии возрождения.
Другой аспект четвертой формы - это полная трансформация, то есть полное перерождение индивидуальности. Здесь обновление подразумевает изменение сущностной природы и может быть названо трансмутацией. Примеры, которые мы можем упомянуть,- это трансформация смертного в бессмертное, телесного в духовное и человеческого в божественное. Хорошо известные праобразы этой перемены - это Преображение и Вознесение Христа или Успение Богоматери на небесах после смерти в телесном облике. Подобные представления мы можем найти во второй части "Фауста" Гёте, например, трансформация Фауста в мальчика, а затем в доктора Мариануса.
5. Участие в процессе трансформации. Пятая, и последняя, форма - это непрямое перерождение. Здесь трансформация происходит не прямо - через переход сквозь смерть и возрождение кого-либо, - а путем участия в процессе преобразования, который воспринимается так, как если бы он происходил вне индивидуума. Другими словами, человек становится свидетелем или участником некоего ритуала трансформации. Этот ритуал может быть церемонией - такой, как церковная литургия, где происходит перевоплощение субстанций. Через ритуал на индивидуума снисходит божественная благодать. Подобные трансформации божества мы находим в языческих мистериях; там посвящаемый также через опыт участия обретал дар благодати, как мы знаем из Элевсинских мистерий. Рассматриваемый случай - признание посвящаемого в Элевсинские мистерии, который благодарит за милость приобщения к бессмертному дару. В гимне Гомера Деметре мы читаем: "Благословен тот между людьми, кто видел эти мистерии; но тот, кто был посвящен и участвовал в них, никогда не утратит приобретенного в смерти, во тьме и во мраке" (стихи 480 - 482). А в Элевсинской эпитафии есть слова: "Действительно благословенные боги раскрыли самую прекрасную тайну: смерть - это не проклятие, но благословение человека".
ПСИХОЛОГИЯ ПЕРЕРОЖДЕНИЯ
Перерождение не является процессом, который мы можем так или иначе наблюдать. Мы не в силах измерить его, взвесить или сфотографировать. Нам здесь приходится иметь дело с чисто психической реальностью, которая передается нам через утверждения людей. Кто-то говорит о перевоплощении, кто-то в него верит, кто-то его ощущает. Мы принимаем это как нечто реальное. Мы не задаемся вопросом: является ли перевоплощение осязаемым процессом? Мы должны удовлетвориться его психической реальностью. Поспешу добавить, что я не разделяю вульгарного суждения, что все психическое не существует вовсе или является более неуловимой материей, чем газ. Наоборот, я полагаю, что душа - самая впечатляющая реальность человеческой жизни. И в самом деле, она является матерью человеческой реальности, цивилизации и разрушающих ее войн. Все это на первый взгляд психическое и невидимое. Настолько, насколько оно психично, оно не может быть воспринято чувствами, и тем не менее оно несомненно реально. Уже сам факт, что люди говорят о перерождении и что есть такое понятие, означает, что ряд психических ощущений, выражаемых этим термином, должен реально существовать. На что похожи эти ощущения, мы можем заключить только из утверждений, которые делаются на этот счет. Таким образом, если мы хотим выяснить, что такое перерождение, мы должны обратиться к истории, чтобы понять, что подразумевается под этим словом. Человечество признает перерождение с давних времен. Первобытная вера в перерождение основана на том, что я называю архетипами. С точки зрения того факта, что все утверждения, относимые к сфере сверхчувственного, в конечном итоге несомненно предопределены архетипами, неудивительно, что вера в перерождение присуща разным народам. В основе этой веры должны лежать психические события, рассмотрение которых входит в задачу психологии - без учета всех метафизических и философских допущений по поводу их смысла. Чтобы обобщить взгляды на эти явления, необходимо грубо очертить область исследований. Можно выделить две группы опыта: ощущение трансцендентного в жизни и личный опыт трансформации.
ОЩУЩЕНИЕ ТРАНСЦЕНДЕНТНОГО В ЖИЗНИ
Опыт участия в ритуалах. Под "трансцендентным в жизни" я понимаю ранее упомянутый опыт посвящаемого, который принимает участие в священном ритуале, раскрывающем перед ним вечную преемственность жизни через преобразование и обновление. В этих драмах-мистериях трансцендентность жизни, в отличие от ее мгновенных конкретных проявлений, обычно представляется через неизбежные трансформации рождения и смерти бога или богоподобного героя. Посвящаемый мог быть или простым свидетелем божественной драмы, или принимать участие в ней, или он мог через ритуальное действо ощущать себя тождественным с богом. В этом случае действительность заключалась в объективной субстанции или форме жизни, ритуально преобразуемой через некоторый независимый процесс "посвящения", в то время как посвящаемый находился под влиянием, впечатлением и получал "божественную благодать" путем своего присутствия или участия. Процесс трансформации шел не внутри, но вне его, хотя он мог быть в него вовлечен. Посвящаемый, который участвовал в ритуальном пленении, расчленении и рассеивании тела Осириса, а потом в его возрождении в образе всходов пшеницы, ощущал вечность и продолжение жизни, которая богаче всей изменчивости форм и, подобно фениксу, постоянно возрождается из пепла. Это участие в ритуальном событии давало, помимо прочего, надежду на бессмертие, которая характерна для Элевсинских мистерий. Живым примером мистериальной драмы, которая символизирует вечность, является литургия. Если мы пронаблюдаем за прихожанами в течение церковного ритуала, мы отметим все степени участия, от полного равнодушия до сильнейших эмоций. Люди, стоящие у входа, которые явно вовлечены в светские беседы, крестятся чисто механически - но даже они, несмотря на невнимание, участвуют в сакральном действе, просто присутствуя в этом месте, на которое нисходит благодать. Литургия является внеземным и вневременным актом, в котором приносится в жертву Христос, воскресающий затем в видоизмененной субстанции, и ритуал его священной смерти является не повторением исторического события, но первоначальным, уникальным и вечным фактом. Поэтому участие в литургии - опыт трансцендентности жизни, которая вне времени и пространства. Это момент вечности во времени.
Непосредственный опыт. Все, что представляют и доносят до зрителя драмы мистерий, может также встретиться в форме спонтанных, экстатических и мысленных видений вне всякого ритуала. Полуденное видение Ницше - классический пример такого рода [2]. Ницше , как мы знаем, заменяет христианскую мистерию мифом о Дионисе-Загрее , который был растерзан и воскрес. Его видение имеет характер мифа о Дионисе: божество появляется в одеянии Природы, как ее представляли в античности, а момент вечности - это час полудня, посвященный Пану: "Уплыло ли время? Упал ли я? Провалился ли я в колодец вечности?" Даже "золотое кольцо", "кольцо возвращений", предстало перед ним как обещание возрождения и жизни. Это было подобно тому, как если бы Ницше присутствовал на представлении мистерий. Мистический опыт носит такой же характер: он представляет действие, в которое оказывается вовлечен зритель, хотя его натура при этом не обязательно меняется. Тем же способом наиболее прекрасные и впечатляющие сны не производят длительного или ре формирующего действия на сновидца. Они могут впечатлять его, но не обязательно видит в них какую-либо проблему . Событие на самом деле остается "вовне ", как ритуальное действие, представляемое другими. Эту, наиболее эстетическую форму быта надо отличать от тех, которые, несомненно, влекут за собой изменение натуры человека.
СУБЪЕКТИВНАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ
Трансформация личности, без сомнения, является редким явлением. Действительно, они играют значительную роль в психопатологии, хотя отличаются от уже перечисленных мистических опытов, которые не так легко доступны для психологического исследования. Феномены, которые мы сейчас рассмотрим, принадлежат к сфере, близкой психологии.
Сужение личности. Пример такого изменения личности - то, что известно в примитивной психологии как "потеря души" Особое состояние, понимаемое под этим определением, ассоц иируется у примитивных людей с предположеннием, что душа ушла, подобно собаке, которая по ночам убегает о т своего х озяин а погулять. И потому задача целителя - вернуть беглянку обратно. Часто эта потеря бывает внезапной и проявляется в виде тяжелой болезни. Такое понимание тесно связано с природой примитивного сознания, которому несвойственно твёрдое постоянство разума, прису щ ее нам. Мы можем контролировать желания, что не может примитивный человек. Ему требуется длительное обучение, чтобы заняться какой-либо сознательной деятельность ю, п одчиненной цели, которая не является чисто эмоциональной или инстинктивной. Наше сознание более независимо и со хранено в этом отношении, но неожиданно нечто подобное может случиться и с цивилизованным человеком, только он называет это не "потерей души, а понижением ментального уровня" (термин Дженета, подходящий для этого явления) [3]. Это понижение напряжённости сознания, которое можно сравнить с понижением атмосферного давления, предвещающего плохую погоду Тонус падает , и субъективно это ощущается как апатия мрачность и Депрессия. Человек более не находит в себе мужества решать повседневные проблемы. Он чувствует себя как свинцом налитым, так как тело не хочет двигаться из-за того, что не располагает свободной энергией 4]. Это хорошо известное явление соответствует "потере души" у примитивных людей. Апатия и паралич воли настолько сильны, что вся личность, так сказать, исчезает и сознание теряет свое единство: отдельные части личности становятся независимы и уходят из-под контроля разума, как в наркологии или в случае систематической амнезии. Последнее хорошо известно как истерическое явление "потери функций". Этот медицинский термин аналогичен "потере души" у примитивных народов.
Понижение ментального уровня может быть результатом физической и ментальной усталости, телесной болезни, страстных эмоций или шока, причем последний разрушает веру в себя. Это понижение всегда имеет ограничивающее влияние наличность. Оно ослабляет уверенность в себя и инициативность и в результате возрастающего эгоцентризма сужает интеллектуальные горизонты. В конце концов оно может привести к развитию негативных качеств, что подразумевает искажение первоначальной личности.
Расширение личности. Личность редко вначале является тем, чем становится потом. Поэтому существует возможность ее расширения, во всяком случае в первой половине жизни. Это расширение может быть вызвано извне, новым жизненным содержанием, которое личность вбирает в себя. В этом случае может наблюдаться значительный рост личности. Поэтому существует тенденция считать этот рост результатом только внешних воздействий, что подтверждает предрассудок: человек становится личностью, только вобрав в себя так много внешнего опыта, как только возможно. Но чем более упорно мы следуем этому рецепту и чем более упрямо верим, что стимулы роста исходят снаружи, тем беднее становится наша внутренняя жизнь. Поэтому, если какая-то великая идея пришла к нам извне, мы должны понять, что она захватила нас только потому, что что-то внутри нас отвечает ей и идет ей навстречу. Богатство ума состоит в ментальной восприимчивости, а не в накоплении интеллектуального багажа. То, что приходит снаружи, и то, что подымается изнутри, может стать нашим собственным, только если есть внутренняя полнота, адекватная поступающему содержанию. Реальный рост личности предполагает осознавание расширения, источник которого внутри. Без психической глубины мы никогда не могли бы адекватно оценить величину объекта. Потому можно с уверенностью сказать, что человек растёт по мере увеличения своей задачи. Но он должен иметь внутри себя способность к росту; иначе даже самая сложная задача не принесёт ему пользы. Вероятнее всего, она разрушит его.
Классический пример расширения - столкновение Ницше с Заратустрой, который сделал из критика и создателя афоризмов трагического поэта и пророка. Другой пример - апостол Павел, который по пути в Дамаск неожиданно встретил Христа. Хотя возможно, что Христос апостола Павла не мог бы возникнуть без исторического Христа, видение Христа у Павла было связано не с историческим Христом, но с глубинами его бессознательного.
Когда достигается вершина жизни, когда бутон распускается и из малого рождается великое, тогда, как говорит Ницше, "один становится двумя" и более великая фигура, которая всегда существовала, но оставалась невидимой, с силой раскрывается в личности меньшего масштаба. Тот, кто в действительности безнадёжно мал, всегда провоцирует раскрытие большего, великого в той же мере, в какой сам он мал, не понимая, что пришёл день суда над его ничтожностью. Но человек, который внутренне велик, узнает, когда наконец приходит долгожданный бессмертный друг его души, "чтобы пленить плен" (Ефес 4:8), то есть уловить того, узником которого является этот бессмертный, и заставить свою жизнь влиться в более великую жизнь, - момент страшнейшей потери! Пророческое видение канатного танцора [5] раскрывает ужасную опасность, заключенную в подобном отношении к событию, которому апостол Павел дал самое возвышенное название, какое только мог.
Сам Христос является совершенным символом скрытого бессмертия внутри смертного человека [6]. Изначально эту проблему символизирует дуализм близнецов, таких, как Диоскуры, один из которых смертен, другой - бессмертен. Индийскую аналогию этому мы находим в образе двух друзей:
Смори на дереве одном сидят две птицы неразлучно, Одна плод зрелый поглощает, Другая смотрит, но не ест. На древе том мой дух томится, Бессилием собственным обманут, Пока вдруг не узрит господнее величье. И в тот же миг печаль его покинет [7].
Другая значимая параллель - исламская легенда о встрече Мусы и Хадира (18-я сура Корана), к которой я вернусь позднее. Естественно, трансформации личности в широком смысле не встречается только в форме таких высоких ощущений. Нет недостатка в более тривиальных примерах, список которых может быть легко дополнен историями болезней невротиков. Действительно, любой случай, где признание более великой личности будто бы прорывает железное кольцо вокруг сердца, можно включить в эту категорию [8].
Изменение внутренней структуры. Здесь мы переходим к изменениям личности, которые не подразумевают ни увеличения, ни уменьшения, а касаются только структуры. Одна из наиболее важных форм - это феномен навязчивости: некоторое содержание, идея или часть личности получает власть над индивидом по той или иной причине. Навязчивое содержание проявляется как специфические убеждения, идиосинкразии, абсурдные планы и т.д. Как правило, они недоступны коррекции. Если кто-то хочет попытаться это сделать, он должен быть очень хорошим другом такого человека, многое прощать ему. Я не готов четко разграничить навязчивость и паранойю. Навязчивость можно определить как отождествление личности со своим комплексом.
Обычный пример этого - отождествление с персоной, которая является системой приспособляемости индивида к миру. Например, любое призвание или профессия имеет соответствующую персону. Сегодня легко изучать такие вещи, когда фотографии общественных деятелей так часто появляются в печати. Общество приписывает им определенный тип поведения, и профессионалы должны соответствовать ожиданиям. Опасность лишь в том, что они отождествляются со своими персонами, профессор со своим учебником, а тенор со своим голосом. Тогда происходит потеря: человек живет лишь на заднем плане своей собственной биографии, словно кто-то все время записывает: "Он пошел туда-то и туда-то и сказал то-то и то-то". Покров Деяниры срастается с его кожей, и требуется отчаянная решимость, подобная усилиям Геракла, если он хочет сорвать эту рубашку Нессуса со своего тела и ступить в огонь бессмертия, чтобы стать тем, кто он есть в действительности. С небольшим преувеличением мы можем сказать, что персона - это то, чем в реальности человек не является, но чем он считает себя и чем считают его другие" [9]. В любом случае стремление быть тем, чем человек кажется, велико, так как за персону обычно платят наличными.
Есть и другие факторы, которые образуют навязчивость индивида, и один из наиболее важных - это так называемая "нижняя" функция. Здесь нет места для детального рассмотрения этого вопроса[10], я лишь укажу, что нижняя функция идентична темной стороне личности человека. Сумерки, присущие каждой личности, - это дверь в бессознательное и дорога в сны, откуда две смутные фигуры, Тень и Анима, вступают в наши ночные видения или, оставаясь невидимыми, овладевают дневным сознанием. Человек, которым владеет Тень, всегда стоит на своем собственном пути и попадает в свои собственные сети. Везде, где только возможно, он производит на других неблагоприятное впечатление. Удача всегда обходит его стороной, потому что он живет ниже собственного уровня и в лучшем случае достигает лишь того, что ему не подходит. И если для него нет лестницы, по которой он мог бы подняться, он изобретает ее для себя и верит, что сделал что-то полезное.
Одержимость Анимой или Анимусом являет иную картину. Прежде всего, такая трансформация личности усиливает те черты, которые характерны для противоположного пола: в мужчине это женские черты, а в женщине - мужские. В навязчивом состоянии обе фигуры теряют свой шарм и свою ценность; они сохраняют их, только когда обращены не к миру, а вовнутрь, когда являются мостами к бессознательному. Обращенная к миру Анима непостоянна, капризна, мрачна, бесконтрольна и чисто эмоциональна, иногда наделена демонической интуицией, беспощадна, хитра, неверна, злобна, двулика и скрытна [11]. Анимус упрям, держится за принципы и формальный закон, догматичен, стремится к преобразованию мира, теоретизированию, спорам и господству [12]. Оба имеют дурной вкус: Анима окружает себя низкими людьми, а Анимус идет на поводу у второсортных идей.
Другая форма структурной перестройки касается некоторых непривычных наблюдений, о которых я скажу лишь вкратце. Я сошлюсь на состояния навязчивости, в которых она вызывается тем, к чему подходит название "души предка", под которой я подразумеваю душу конкретного предшественника. На практике такие случаи могут рассматриваться как поразительные примеры отождествления с умершими людьми. Естественно, феномен отождествления встречается только после смерти "предка". Мое внимание к этой возможности впервые привлекла запутанная, но интересная книга Леона Доде "L'Heredo" ("Наследственность"). Доде предполагает, что в структуре личности есть элементы предшественников, которые при определенных условиях могут проявиться. Индивид таким образом неожиданно входит в роль предка. Сегодня мы знаем, что предки занимают очень важное место в психологии примитивных народов. Не только считается, что духи предков перевоплощаются в детей, но и делаются попытки "пересадить" их в детей, называя ребенка соответствующим именем. Также примитивные люди пытаются преобразиться в предков путем определенных ритуалов. Я упомяну особо австралийскую концепцию alcheringamijina [13] - душ предков, наполовину людей и наполовину животных, олицетворение которых в религиозных ритуалах имело огромное значение в жизни племени. Идеи такого рода, восходящие к каменному веку, были широко распространены, как это видно из многочисленных следов, которые можно найти повсюду. Ничто не мешает этим древним формам опыта проявиться сегодня как случаи отождествления с душами предков, и думаю, я столкнусь с такими примерами.
Отождествление с группой. Теперь мы обсудим некоторые формы опыта трансформации, которые я называю идентификацией с группой. Точнее, это отождествление индивида с людьми, которые, как группа, имеют коллективный опыт изменения. Эту особую психологическую ситуацию можно спутать с участием в трансформационном ритуале, который никак не зависит от отождествления с группой. Групповая и личная трансформация - это две принципиально разные вещи. Если значительная группа людей объединена и отличается от другой особым настроем ума, ее трансформация имеет только отдаленное сходство с опытом индивидуальной трансформации. Групповой опыт располагается на более низком уровне сознания, чем индивидуальный. Это происходит из-за того, что, когда много людей собираются вместе под флагом общей эмоции, общая душа, возникающая в группе, оказывается ниже уровня индивидуальной души. Если это очень большая группа, коллективная душа более подобна душе животного, и в этом причина того, что нравственность больших организаций всегда сомнительна. Психология толпы неизбежно опускается до уровня психологии черни [14]. Следовательно, если у меня есть так называемый коллективный опыт как у члена группы, он находится на более низком уровне сознания, чем мой личный опыт. Вот почему групповой опыт встречается гораздо чаще, чем индивидуальное ощущение трансформации. Его проще достичь, поскольку собрание и объединение многих людей обладает великой силой внушения. Индивид в толпе легко становится жертвой своей внушаемости. Достаточно чему-нибудь произойти, мгновенно предположение подхватывается всей толпой, и мы тоже поддерживаем его, даже если оно аморально. В толпе никто не чувствует ответственности, но также и страха.
Таким образом, идентификация с группой - это простой и легкий путь, но групповой опыт идет глубже уровня ума человека в этом состоянии. В вас происходят изменения, но они непродолжительны. Напротив, вы должны долго прибегать к помощи массового опьянения, чтобы укрепить вашу веру в него. Но как только вы отдаляетесь от толпы, вы становитесь совершенно другой личностью, не способной воспроизвести предыдущее состояние ума. Масса поглощена скрытой вовлеченностью, которая является не чем иным, как бессознательным отождествлением. Предположим, вы пошли в театр: взгляд встречает взгляд; все смотрят друг на друга, и таким образом все присутствующие оказываются опутаны невидимой паутиной бессознательных взаимоотношений. В такой ситуации человек буквально чувствует, как его касается волна отождествления с другими. Это может быть приятным чувством - одной овцы между десятью тысячами! И если я чувствую толпу как великую и прекрасную единицу, я сам являюсь героем, возвышающимся вместе с группой. Когда же я снова становлюсь собой, я обнаруживаю, что я - гражданин такой-то, что живу я на такой-то улице, на третьем этаже. Я также нахожу, что все было очень приятно, и надеюсь, что завтра будет так же, чтобы я мог ощутить себя целой нацией, что гораздо лучше, чем быть всего только жалким гражданином Икс. Так как это наиболее легкий и удобный способ поднять личность до более высокого уровня, человечество всегда формировало группы, которые делали возможной коллективную трансформацию - даже экстатическую. Регрессивное отождествление с низкими и более примитивными состояниями сознания неизбежно сопровождается возросшим чувством жизненности; отсюда быстрый эффект регрессивной идентификации с полуживотными предками каменного века.
Неизбежная психологическая регрессия внутри группы частично компенсируется ритуалами, то есть культурными церемониями, которые ставят в центр групповой активности торжественное представление какого-нибудь священного события, что предотвращает впадение толпы в бессознательную инстинктивность. Поглощая внимание и интерес индивида, ритуалы делают возможным для него овладение сравнительно личным опытом даже в группе и таким образом сохранение сознательности. Но если нет отношения к центру, который олицетворяет бессознательное через свой символизм, массовая душа неизбежно становится гипнотическим фокусом притяжения, увлекая всякого своими чарами. Поэтому масса - всегда благотворная почва для психических эпидемий, и события. Германии - классический пример этого.
Отождествление с культурным героем. Другая важная идентификация, приносящая опыт трансформации,- это отождествление с богом или героем, который трансформируется в священном ритуале. Много культовых церемоний направлено на эту идентификацию, примером чего являются метаморфозы Апулея. Посвящаемый, обычный человек, избирается на роль Гелиоса; он увенчивается короной из пальмовых листьев и одевается в священную мантию, в то время как толпа воздает ему почести. Настрой окружающих людей приносит ему ощущение отождествления с богом. Равноправно участвует и собрание: это не апофеоз посвящаемого, но священнодействие, и затем, в течение долгого периода времени, психические изменения постепенно происходят во всех участниках. Культ Осириса представляет превосходный пример этого. Сначала лишь Фараон преображается в бога, так как лишь он один "имеет Осириса", но позднее своего Осириса "приобретают" также члены знатных семей, и наконец все венчает христианская идея, что каждый имеет бессмертную душу. В христианстве этот процесс идет дальше, когда внешний бог или Христос становится внутренним Христом каждого верующего, оставаясь одним и в то же время обитая во многих. Эту истину предвосхитила психология тотемизма: многих тотемных животных убивают и съедают во время культовых пиршеств, и все же мыслится, что едят од но тотемное животное, так же как есть лишь один ребенок-Христос и один Санта-Клаус.
В мистериях индивид подлежит непрямой трансформации через участие в судьбе Бога. Опыт непрямого преображения есть также в христианской Церкви, когда там нечто представляется или рассказывается. Первая форма - dromenon - широко распространенный ритуал католической церкви; вторая форма - чтение "Слова" или Евангелия - практикуется в протестантизме.
Магические процедуры. Дальнейшие формы трансформации достигаются путем ритуала, используемого непосредственно для этой цели. Не участие в ритуале приносит опыт трансформации, а ритуал используется для того, чтобы выразить цель достижения трансформации. Он становится разновидностью техники, которой индивид себя подчиняет. Например, человек заболел и, следовательно, нуждается в "обновлении". Это обновление должно прийти извне, и, чтобы достичь этого, он пролезает в отверстие в стене у изголовья кровати, где он лежал, когда был болен, и тогда его считают переродившимся. Или он получает другое имя и, значит, другую душу, и тогда злые духи его не узнают; или ему нужно пройти через символическую смерть; или, как гротеск, его протаскивают сквозь сделанную из кожи корову, которая его пожрала; или он подлежит крещению и чудесно преображается в полубожественное существо с новым характером и видоизмененной метафизической судьбой.
Технические трансформации. Кроме использования ритуалов в магическом смысле, есть другие специальные техники, в которых, в дополнение к благодати, предполагаемой ритуалом, требуется личное стремление посвящаемого к намеченной цели. Это опыт трансформации, достигаемый техническими средствами. В эту категорию входят упражнения, известные на Востоке как йога и на Западе как exercitia spiritualia ( духовные упражнения). Эти упражнения представляют заранее предписанные особые техники, которые ведут к достижению определенных психических эффектов или по меньшей мере облегчают это достижение. Это справедливо и для восточной йоги, и для методов Запада [15]. Это технические процедуры в полном смысле этого слова - проработка изначально естественных процессов трансформации. Природные, или спонтанные, трансформации, которые происходили ранее, до того как появились исторические примеры, которым можно следовать, таким образом, замещаются техниками, предназначенными вызвать трансформацию, имитируя одну и ту же последовательность событий. Я попытаюсь объяснить, как могли возникнуть такие техники, на примере сказки.
Жил однажды странный старик, и жил он в пещере, чтобы отдохнуть от шума деревни. Его считали колдуном, и оттого он имел учеников, которые надеялись обучиться у него искусству колдовства. Но сам он не помышлял ни о чем подобном. Он только стремился знать то, чего он не знал, но что, как он чувствовал, происходило всегда. Размышляя подолгу о том, что не поддается созерцанию, он не нашел иного способа преодолеть свои затруднения, как взять кусок красного мела и нарисовать на стене всевозможные виды диаграмм, чтобы определить, на что больше похоже то, чего он не знает. После многих попыток он остановился на круге. "Это так, - почувствовал он. - А теперь впишем в него квадрат!" - И стало еще более похоже. Его ученики были любопытны; но они смогли понять только, что старик близок к чему-то, и они отдали бы все, чтобы знать, что он делает. Но когда они спросили его об этом, он не ответил им. Тогда они увидели рисунки на стене и сказали: "Вот оно!" - и стали рисовать диаграммы. Но, поступая так, они перевернули весь процесс с ног на голову, сами того не заметив: они предвосхитили результат в надежде повторить процесс, который привел к этому результату. Так было когда-то, так происходит и по сей день.
Естественная трансформация (индивидуация). Как я уже указывал, кроме технических процессов трансформации, есть также естественные. Все идеи перерождения проистекают из этого факта. Сама природа требует смерти и перерождения. Как сказал алхимик Демокритус: "Природа радуется природе, природа покоряет природу, природа властвует над природой". Существуют естественные процессы трансформации, которые просто происходят с нами, хотим мы этого или нет, знаем мы о них или не знаем. Эти процессы оказывают на душу значительное влияние, которое достаточно значимо само по себе, чтобы заставить любого мыслящего человека спросить себя, что же с ним происходит. Подобно старику в сказке, он рисует мандалы и ищет укрытия в защитном круге; в смятении и тоске от своей добровольной тюрьмы, в которой он нашел убежище, он преображается в существо, близкое к богам. Мандалы - это места рождения, сосуды рождения в самом буквальном смысле, цветы Лотоса, в которых появляется Будда. Сидя в позе Лотоса, йог преображается в бессмертное существо.
Процессы естественной трансформации проявляются главным образом в снах. В "Психологии и алхимии" я представил серию символов снов процесса индивидуации. Все сны без исключения являют символизм перерождения. В этом особом случае происходит длительный процесс внутренней трансформации и перерождения в иное существо. Это другое существо - другая личность в нас самих - крупная личность, созревающая в нас, которую мы уже встречали как внутреннего друга души. Поэтому мы обретаем покой, когда находим изображенного в ритуалах друга или компаньона - примером которого является дружба между Митрой и солнечным богом. Эти взаимоотношения остаются тайной для интеллекта, потому что интеллект привык негативно относиться к таким вещам. Но если он получит доступ к чувствам, мы откроем, что существует друг, которого солнечный бог возит в своей колеснице, как это изображено на памятниках. Этот символ дружбы между двумя мужчинами - просто внешнее отражение внутреннего факта: оно обозначает наши взаимоотношения с внутренним другом души, в которого сама природа хочет нас преобразить, - с той другой личностью, которой мы также являемся и которой мы все же никогда не достигаем. Мы как пара близнецов Диоскуров, один из которых смертен, а другой - бессмертен: хотя они всегда вместе, они никогда полностью не сливаются в одно. Процесс трансформации стремится приблизить их друг к другу, но наше сознание оказывает ему сопротивление, потому что другая личность кажется странной и незнакомой и потому что мы не можем привыкнуть к мысли, что не являемся полноправными хозяевами в собственном доме. Мы предпочитаем держаться за наше "я", и ничего больше. Но мы сталкиваемся с внутренним другом или врагом, и друг ли это или враг, зависит от нас самих.
Не нужно быть больным, чтобы слышать его голос. Напротив, это так просто и естественно, как только может быть. Например, вы задаете себе вопрос, и "он" дает ответ. Эта беседа происходит как любая другая беседа. Вы можете описать это просто как "общение с собой" или "медитацию" в том смысле, как об этом говорили древние алхимики, которые называли своего внутреннего собеседника aliquern alium internum ( кем-то другим, кто находится внутри). Эту форму беседы с другом души допускал даже Игнатий Лойола в технике своих "Духовных упражнений" [16], но при условии, что разрешается говорить только медитирующей личности, в то время как внутренние ответы проходят как нечто чисто человеческое и потому должны быть отвергнуты. Это не только нравственный или метафизический, но - что еще хуже - интеллектуальный предрассудок. "Голос" объясняется как всего лишь "ассоциация", следующая своим путем без смысла и цели, как тиканье часов, которые не имеют циферблата. Или мы скажем: "Это только мои собственные мысли!" - даже если при ближайшем рассмотрении обнаруживается, что эти мысли мы обычно отвергали или никогда сознательно не размышляли об этом, - как если бы все психическое, что ускользает от "я", составляло его часть! Конечно, их гибрид служит полезной цели удержания превосходства сознания "я", чтобы сохранить его от растворения в бессознательном. Но он разрушается, если бессознательное следует несущественным идеям, которые становятся навязчивыми, или производит другие психические симптомы, которые мы не можем связать ни с какой внешней причиной.
Наше отношение к этому внутреннему голосу колеблется между двумя крайностями: он рассматривается или как бессмыслица, или как голос Бога. Никому не приходит в голову, что нечто значимое может лежать посередине. "Другой" может быть односторонен в одном смысле, а "я" - в другом. И конфликт между ними может привести к обнаружению истины и смысла - но только если "я" воспримет эту чуждую личность как равноправную. Эта личность возникает так или иначе, как, например, "голоса" у нездоровых людей; недействительная беседа возможна, только если наше "я" признает существование собеседника. Этого нельзя ожидать от каждого, поскольку в конечном счете не каждый является подходящим субъектом для духовной практики. Это также нельзя назвать беседой, если человек говорит только сам с собой или только адресуется к другому [17], как Жорж Санд в беседе с "духовным другом", где она тридцать страниц говорит исключительно сама с собой, в то время как мы напрасно ждем ответа от другого. Беседа, относящаяся к духовной практике, может сопровождаться той молчаливой благодарностью, в которую современный критик уже не верит. Но что, если это сам предполагаемый Христос дает немедленный ответ языком грешного человеческого сердца? Что за ужасная бездна сомнений тогда открывается? Какого сумасшествия нам тогда бояться? Это доказывает, что образы Бога лучше понимаются в молчании, и сознанию "я" лучше верить в свое собственное превосходство, чем ударяться в "ассоциации". Также мы можем понять, почему внутренний друг так часто кажется нашим врагом, почему он так далеко и его голос так тих. Это потому, что тот, кто близок к нему, "близок к огню".
Что-то подобное представлял себе и алхимик, который писал: "Ищите философский камень в том, кем увенчиваются короли, властью которого лекари лечат болезни, так как он близок к огню" [18]. Алхимики проецируют внутренние события на внешний объект, и в то же время внутренний друг предстает в виде камня, о котором "Золотой трактат" повествует так: "Пойми, сын мудрости, что этот драгоценный камень говорит тебе: "Защити меня, и я защищу тебя. Дай мне мое, и я смогу помочь тебе" [19]. К этому схоласт добавляет: "Искатель истины слышит, что и камень, и философ говорят одним языком". Этот философ - Гермес, а камень тождествен римскому Гермесу - Меркурию - и ртути. С древности Гермес был посвятителем в мистерии и проводником душ для алхимиков, их другом и советником, который вел их к цели работы. Он, "как учитель, был проводником между камнем и учеником" [20]. Для других друг появляется в образе Христа, или Хадира, или как видимый и невидимый учитель. В этом случае беседа односторонняя: здесь нет внутреннего диалога, но вместо этого ответ появляется как действие, то есть как внешнее событие. Алхимики видели его как трансформацию химической субстанции. Таким образом, если один из них чувствовал трансформацию, он обнаруживал ее вне себя в материи, которая отовсюду кричала ему: "Я изменяюсь!" Но некоторые были достаточно разумны, чтобы понимать: "Это мое собственное изменение, изменение того, что смертно во мне, в то, что бессмертно. Это освобождает меня от смертной шелухи, в которой я нахожусь, и пробуждает к жизни как она есть; оно движет баркой Солнца и уносит меня с собой" [21].
Это очень древняя идея. В Верхнем Египте, около Асуана, я однажды видел пирамиду, которая только что была открыта. Сразу позади входа была небольшая корзина, сделанная из тростника, в котором лежало тело новорожденного ребенка, завернутого в тряпье. Очевидно, жена одного из рабочих второпях положила тело своего мертвого ребенка в могилу знатного человека в последний момент, надеясь, что, когда тот войдет в солнечную ладью, чтобы возродиться заново, младенец приобщится к его спасению, потому что похоронен в священном месте, в пределах досягаемости божественной благодати.
ПРИМЕЧАНИЯ
[1] См.: Самьютта-Никайя, чю II : Нидана, разд. 150
[2] Ницше Ф. Так говорил Заратустра, с.315.
[3] Janet. Les Neuroses, p . 358.
[4] Явление ганы, описанное Кайзерлингом ("Южно-африканские медитации", с. 16 1), подходит под эту категорию.
[5] "Твоя душа будет мертва ещё раньше, чем тело" (Ницше Ф, Так говорил Заратустра), с. 74
[6] См.: Юнг К.Г. "Психологический подход к догме Троицы"
[7] Светашватара Упанишад 4:6.
[8] Я рассмотрел один такой случай расширения личности в своей диссертации "О психологии и патологии так называемых оккультных феноменов"
[9] В связи с этим полезно почитать "Мудрость жизни: афоризмы" Шопенгауэра
[10] Подробно эта функция рассмотрена во II главе "Психологических типов".
[11] Смотри описание Анимы в "Dendrologiae libri duo" Альдровандуса (1668, р. 1 1): "Она была очень мягка и очень жестока одновременно, и хотя две тысячи лет она выставляла на обозрение свои непостоянные взгляды, подобно Протею, она околдовала любовью Люция Агато Прискуса, а потом и жителей Болоньи постоянными вздохами и печалями, которые, несомненно, были порождены из Хаоса или того, что Платон называл " Агафонийским смешением"". Подобное описание есть у Фьерца Давида в "Сне Полифила", с. 189 и далее.
[12] См.: Юнг Э. "О природе Анимуса".
[13] Леви-Брюлль. "Примитивная мифология".
[14] Ле Бон. "Толпа".
[15] См.: Юнг К.Г. "Психология восточной медитации".
[16] I zquierdo, Pratica di alcuni Esercitii spiritual di S.Ignatio (Rome, 1686, p.7): "Эта беседа... заключается ни в чем ином, как в том, чтобы говорить и находиться в непосредственной связи с Христом".
[17] В "Ежедневных беседах с доктором Пифолем". ( Прим. перев .)
[18] Псевдо-Аристотель, цитата из "Философского розариума", 1550 , том Q.
[19] Ars chemica, 1556; см. "Психология и алхимия".
[20] Bibliography chemicum , I, p. 43. См. также прекрасную молитву Астрампсихоза, начинающуюся словами: "Приди ко мне, бог Гермес" и заканчивающуюся "Я - это ты, и ты - это я" (Reitzenstein, Poimandres, р. 21).
[21] Камень и его трансформации олицетворяются: 1) как возрождение философского человека, второго Адама (Artis auriferae, 1593, I, p. 195), 2) как человеческая душа (Вертеле. Химия средних веков, II 1, с. 150); 3) как существо выше и ниже человека: "Этот камень ниже тебя, как послушание, над тобой, как господство, внутри тебя, как знание, и вне тебя, как равенство" ("Rosinus ad Sarrantam", Artis auriferae, I, p. 310); 4) как жизнь: "Кровь - это душа, а душа - это жизнь, и жизнь - это наш камень" ("TractatusAristotelius", там же, с.398); 5) как воскрешение мертвых (там же, с. 347); 6) как Дева Мария ("Об искусстве химии", там же, с. 582); 7) как сам человек: "Твоим искусством он рождается... он происходит из тебя... и нераздельно остается с тобой" ("Rosinus ad Sarrantam", там же, 1, с.31 1).
